Первая часть здесь.
Вторая часть здесь.
3. Психоаналитическое заключение
3.1 Уровень идентичности (устойчивая, диффузная, слабая)
Вопрос об уровне идентичности у Чикатило А. достаточно сложен. Однако я выдвигаю предположение, что ему была в большей степени свойственна диффузная идентичность. Ему были свойственны противоречия по отношению к образу я: слабый, забитый ребенок, которого все унижают и угнетают на протяжении жизни, ютился рядом с заметным, видным человеком с воспаленной грандиозностью (желание стать председателем ЦК КПСС), а также с образом партизана, который ловко разбирается с «языками» и восстанавливает справедливость.Нельзя сказать, что его границы между я- и объект-репрезентациями были стерты. Однако очевидно, что и те, и другие репрезентации оставались нецельными, а «плохие» и «хорошие» аспекты реальности я во многом не были интегрированы (что связано с мощной ранней агрессией).
«Диффузная идентичность» раскрывается во время структурного интервью, когда терапевт узнает о крайне противоречивом поведении пациента в прошлом или когда переходы от одного эмоционального состояния к другому сопровождаются такими противоречиями в поведении и самовосприятии пациента, что терапевту очень трудно представить себе пациента одним целостным человеком». Это определение близко к образу Чикатило А. В своей социальной жизни он был, по сути, другой личностью. Не зря Бухановский А.О., описывая психологический портрет Чикатило А., говорил о том, что в нем живет три человека, имея в виду не диссоциацию, а разные уровни функционирования и специфику работы «Я».
3.2 Влечения Оно (секс, агрессия, частичные влечения, нарциссические мотивы)
Довлеющим влечением Оно, которое провоцировало Чикатило на совершение жесточайших преступлений, являлась агрессия. Она вбиралась с детства, в котором мир сразу предстал в образе садистического и преследующего объекта, и подкреплялась в школьные и студенческие годы, наполненные унижениями, исходящими от сверстников, и неудачами в области интимных и сексуальных отношений. Со временем она всё сильнее проецировалась вовне, практически каждый объект превращая в «абсолютно плохой», что привело к формированию сильнейших садистических влечений.Секс играет особую роль в истории личностного становления Чикатило. Его влечения, не находящие адекватного разрешения, со временем стали характеризоваться перверсностью. Кернберг О. так описывает этот феномен: «Перверсность, как я ее воспринимаю, это качество объектных отношений, отражающее сознательное или бессознательное рекрутирование любви, зависимости или сексуальности в обычном смысле этих слов на службу агрессии. Она отражает попытку продемонстрировать садистический контроль и всемогущество патологически грандиозного «Я» при злокачественном нарциссизме…». Секс и агрессия смешались в психике Чикатило А., образовав садизм и ненависть в крайних их проявлениях, что выражалось в стремлении буквально уничтожить объект, к которому к тому же ощущалась зависть.
Важно также сказать, что, по Мак-Вильямс, шизоидная личность борется с проблемами орального уровня: его страшат и вынуждают прибегать к избеганию вероятность поглощения, заглатывания, искажения, захвата, поедания и др. Она стремится уйти в себя, искать удовлетворения потребностей в фантазиях и отвергнуть материальный мир, который представляется полным отвержения и опасностей. Зачастую шизоидные личности создают впечатление тихих и спокойных людей, однако нередко они увлекаются произведениями, посвященными преступлениям или картинам апокалиптического мира, что, по сути, является проекцией их влечений – «шизоидные клиенты хоронят свой голод и агрессию под тяжелым одеялом защиты».
3.3 Тестирование реальности
Тестирование реальности – маркер, который позволяет дифференцировать уровни организации личности друг от друга. В первую очередь под ним понимается возможность субъекта отделять Я от не-Я и действовать, исходя из социальных норм (либо же осознавая их и стараясь придерживаться). Кернберг О. предлагает обращать внимание на три составляющие: 1) отсутствие бреда, галлюцинаций; 2) отсутствие неадекватных форм аффектов, мышления и поведения; 3) возможность к эмпатии при нарушении социальных правил и норм.У меня нет информации о наличии бреда или галлюцинаций у Чикатило А. Несмотря на некоторые спорные проявления (ассирийская мафия, крысы в камере, облучение), которые можно было бы связать с паранойяльным бредом, в психиатрических заключениях о наличии подобных состояний не было упомянуто. Также сам Чикатило А. не говорил про специфические проявления восприятия, которые можно записать под определение галлюцинаций.
Неадекватные формы мышления и поведения, бесспорно, регистрируются, наиболее ярко они проявлялись во время совершения преступлений (с некоторой условностью мы можем говорить про психотические первертные эпизоды). Но и в «обычной» жизни Чикатило А. часто демонстрировал оторванность от мира, незаинтересованность в происходящем дома или на работе, конфликтное поведение с выше стоящими лицами, которое сразу же связывалось с паранойяльными конструкциями.
Чикатило А. неохотно давал оценку своим преступным деяниям и всегда искал возможности перевода темы на его личные ущемления и угнетение на протяжении всей жизни. Но, анализируя преступное поведение и личностные конструкты (к примеру, злокачественный нарциссизм, который подробнее будет рассмотрен ниже), мы можем говорить об отсутствии эмпатии. Я полагаю, что некая социальная эмпатия, «показная», могла проявляться, поскольку все преступления совершались аккуратно, с тщательной подготовкой; при проколах (домогательства в школе-интернате) Чикатило А. понимал, что нужно придумывать оправдания и разрешать сложившуюся ситуацию как можно быстрее и тише. Таким образом, он понимал то, сколь осуждаемы и наказуемы его деяния в обществе и, обладая этим знанием, расчетливо подходил к убийствам. Но сопереживания по отношению к жертвам в его эмоциональном арсенале не было.
На основе выше описанных проявлений, я могу сделать вывод, что тестирование реальности нарушено, но не полностью, что указывает на пограничный уровень организации личности.
3.4 Аффекты, защитные механизмы и компромиссные образования
Главенствующими аффектами поведения, которое находится в фокусе внимания данного исследования, являются ярость и ненависть. Под яростью Кернберг О. понимает «активацию абсолютно плохих объектных отношений» и «желание устранить их и восстановить абсолютно хорошие». Она необходима для того, чтобы восстановить чувство автономии в ситуации угрожающей сильной фрустрацией, условия которой воспринимаются как абсолютно плохие преследующие объектные отношения.Ненависть же – хронический, стабильный, сложный агрессивный аффект. Она «укоренена в характере, что выражается в мощных рационализациях и соответствующих искажениях деятельности Эго и Супер-Эго». Наиболее важным для человека, который охвачен ненавистью, является уничтожение объекта, сотканного из бессознательной фантазии и сознательных производных. Она выражает амбивалентное отношение: человек нуждается в объекте и, вместе с тем, он желает разрушить его. Крайняя форма эволюции ненависти выражается в физическом устранении объекта: в радикальном обесценивании или в убийстве.
Помимо этого Чикатило, очевидно, испытывал бессознательную и сознательную зависть к объектам, основанную, прежде всего, на сексуальной почве. Этот аспект характеризует его нарциссические акцентуации. «Под завистью к объекту и потребностью уничтожить и испортить все хорошее, что может исходить из контактов с ним, лежит бессознательная идентификация с первоначально ненавистным – и необходимым – объектом».
Одним из ведущих защитных механизмов Чикатило была проекция внутренних агрессивных импульсов, которые приписывались миру и закладывали фундамент в параноидальную составляющую личности объекта исследования. Такой механизм защиты как расщепление у объекта исследования проявляется в двух сферах: расщепление между «Я» и «окружающим миром» и между «Я» и желанием (некая отстраненность от себя). Объекты приобретают однобокие и примитивные характеристики: в частности социальный мир олицетворяет зло, нападающее и преследующее; близкие люди, которые проявляют понимание и принятие, занимают место положительных объектов (идеализированный образ Феодосии – жены Чикатило).
В своей обыденной жизни Андрей Чикатило прибегал к примитивному отстранению, особенно после совершения преступлений, что проявлялось в слабой заинтересованности, отрешённости на работе, сонном состоянии, «витании в облаках». Всемогущий контроль помогал бороться с несправедливостью установившегося в социальном окружении порядка и проявлялся через уверенность в том, что, к примеру, жалобы, направленные Генсеку ЦК КППС, повлияют на действительность.
Можно также говорить о диссоциации, которая проявлялась во время совершения преступлений, когда Чикатило на время примерял на себя иную роль – становился партизаном на задании (на основе его слов). Специфическим образом срабатывала морализация, резонерство, идеализация-обесценивание, поскольку Андрей Романович объяснял свои преступления либо долгом и ролевыми установками («взять языка»), либо моральными аспектами (жертвами иногда выступали женщины «легкого поведения»).
3.5 Субъективное переживание травматической истории. Бессознательная фантазия
В предыдущих параграфах (в частности в параграфах 2.2 – 2.4, 2.7 - 2.8) данные феномены рассматривались достаточно подробно, поэтому здесь я могу резюмировать основные выводы. В целом вся жизнь воспринималась Чикатило как травматическая история, наполненная лишениями, несправедливым отношением, ненавистью, унижениями. Свое преступное поведение он пытался оправдать изначально враждебным отношением мира к нему, либо вытеснял его. Он тяжело переживал социальные неудачи, невозможность выстраивать близкие объектные отношения, а также реализовать себя в качестве мужчины.Травматические события вынуждали Чикатило А. прятаться в фантазиях, наполненных всемогущим контролем – это был мир победившего коммунизма, храбрых партизан, справедливости и равенства. Чем чаще ему приходилось встречаться с притеснением и преследованием, тем больше он погружался во внутреннюю утопию, что проявлялось в незаинтересованности, низкой эффективности работы, странным поведении (блуждания по электричкам, перронам).
3.6 Объектные отношения
Описывая объектные отношения, я опираюсь на ценный труд Ленэке К., которая анализировала личности сексуальных преступников через психодинамическую парадигму и теорию привязанности. Она рассматривает несколько вариантов развития личности преступника, исходя из особенностей взаимодействия с первичными объектами. В частности, она говорит о таком сценарии, когда ребенок воспринимает мать как сильную и доминирующую, а отца - как объект, проявляющий слабость и покорность. В таком случае отец не может воздействовать и нивелировать «плохое автономное Я» ребенка, что приводит к формированию его сильной связи с матерью. В детстве Чикатило А. отца вовсе практически не существовало, так как большую часть он провел на фронте, а когда вернулся, предстал в слабой болезненной форме, не способной на защиту.Из-за невозможности отца детоксицировать «плохое автономное Я», оно принимает столь угрожающие размеры, что может существовать лишь в отщепленной форме. «Это «плохое автономное Я» иногда проецируется на других детей, по отношению к которым ребенок тогда искренне ведет себя так, как если бы он был «справедливо обиженной матерью» (нарциссическая идентификация с собственной матерью)».
Всё это приводит к формированию «плохого инцестуозного ребенка», детоксикация и десексуализация которого проявляется в фантазиях, где ребенок пытается стать «лучшей женой для отца, чем мать» и при этом реабилитировать образ «слабого отца». Из-за этого ребенок дистанцируется от своей сексуальной идентичности (смешение гендерных ролей, из-за которых у Чикатило не сформировалась адекватная гендерная идентичность). Однако ситуация меняется, если отец посредством плохого поведения превращается в «плохой объект». В таком случае мальчик начинает испытывать гнев и пожелания смерти по отношению к «жалкому» и «жестокому» отцу. Это в свою очередь провоцирует сильное чувство вины и желание подавить его.
Подавление вины происходит через фантазирование или реальность, в которых субъект подчиняется отцу, как «сексуальный раб» (это также наглядно видно на той роли, которую Чикатило А. занимал в своей семье). «Проективную идентификацию жертвы с виновной частью собственного Я можно описать как «ребенка, который должен преподнести отцу сексуальное удовлетворение». Это может формировать преобладающий механизм у преступников-педофилов». Этот тезис проливает ясность на роль первичных объектных отношений в формировании преступного поведения Чикатило А.
3.7 Супер-Эго. Идеалы, моральные ценности
В случае Чикатило А. мы можем говорить о преобладании примитивных слоев садистических предшественников Супер-Эго. О. Кернберг указывает, что такое формирование Супер-Эго специфично для антисоциальных личностей со злокачественным нарциссизмом и нарциссическим личностям с антисоциальными чертами. Таким людям свойственно господствовать над объектом и разрушать практически все объектные отношения.Люди с подобной патологией Супер-Эго склонны к вранью, обману. Они не ощущают разницу между любовью и безжалостной эксплуатацией и большинство эмоциональный связей тут же разрушают. Их грандиозное Я пропитано агрессией, что выражается в эго-синтонном поиске удовлетворения садистических стремлений. Здесь Чикатило А. ближе к нарциссической личности с антисоциальными чертами (либо же к злокачественному нарциссизму), у которой наблюдаются садистические предшественники Супер-Эго, окрашенные примитивной идеализацией. Это значит, что его садистическое поведение может быть оправдано (в рамках его собственной морали). Можно сказать, что Андрей Романович во многом оправдывал совершение преступлений, так как он должен был взять «языка» и привести его к «капитану партизанов».
Стоит заметить, что определенный уровень интеграции Эго сохранен, поскольку Чикатило А. удавалось сохранять прочные межличностные отношения внутри семьи. Но, как следует из показаний, садистические и инцестуозные устремления распространились в том числе и на родственников: его ловили за домогательствами к племяннице собственной жены.
Резюмируя, можно сказать, что такое Супер-Эго характеризуется «1) практически полным отсутствием идеализированных предшественников Супер-Эго (идеализированных Я- и объект-репрезентаций, которые обычно образуют ранний идеал-Я), кроме тех, которые интегрированы в патологически грандиозное «Я»; 2) преобладанием раннего уровня садистских предшественников Супер-Эго, которые представляют благодаря своей чрезвычайной силе единственные надежные и доступные объект-репрезентации; 3) интрапсихической консолидацией статус-кво в фантазии, что позволяет выжить, когда единственными надежными и доступными объект-репрезентациями являются садисты-враги».
3.8 Психодинамика внутреннего конфликта
Патологическое развитие характера Чикатило А. началось с самого его рождения: он появился на свет в военное время; на протяжении всего детства страдал от голода и болезней; часто видел смерть (что, полагаю, во многом подорвало чувство базовой безопасности); сформировал крайне противоречивые первичные объектные отношения, так как отец долго отсутствовал в его жизни, а мать была достаточно строгой и назидающей.Дальнейшее развитие определило социальное окружение: сначала в школе (издевательства сверстников, глобальная неуверенность в себе самого Чикатило А.), затем на службе (унижения, гомосексуальные контакты) и на работе (притеснения). Но в большей степени на эволюцию внутреннего конфликта повлияла череда тяжело переживаемых Андреем Романовичем интимных неудач, отказов и развившейся физической неспособности к нормальному сексуальному акту.
Столь ненавистное отношение приводило к постоянному накоплению агрессии внутри личности Чикатило А., которую он не мог безопасно для себя выразить, кроме как через попытки написания жалоб. В определенный момент её стало столь много, что психика стала активно проецировать агрессию вовне, что сделало почти всех окружающих людей враждебными объектами и активировало садистические влечения. Совершив первое преступление, Чикатило А. открыл для себя способ получения наслаждения, что определило его дальнейшую судьбу.
3.9 Скрытые источники проблем объекта исследования
Под скрытыми источниками проблем я понимаю феномены, которые стали отправной точкой патологического развития объекта моего исследования и которые можно было бы использовать в качестве мишеней терапевтической работы. Прежде всего, это травматический детский опыт, смешанный с внешней реальностью, насыщенной агрессией по отношению к юному субъекту. Угрожающая атмосфера (голод, война), отсутствие надежных и хороших объектов рядом, физиологические отклонения и болезни – всё это заложило сильный и примитивный страх уничтожения, поглощения и исчезновения, из которого впоследствии формировались все специфические поведенческие проявления.3.10 Уровень организации личности
Определение уровня организации личности у такого человека как Чикатило А. также является непростой задачей. Это связано с тем, что до сип пор есть множество споров касательно проведения его психиатрической экспертизы и окончательного диагноза. Экспертная комиссия посчитала, что хроническое психическое заболевание не свойственно Чикатило А., хотя подчеркнула наличие признаков психопатии мозаичного круга с сексуальными перверсиями, которые развились на органически неполноценной почве.Сложно представить, что подобные преступления – это то, на что в принципе способен человек. Однако Чикатило А. последовательно и целенаправленно подходил к преступным деяниям; у него наблюдались явления борьбы мотивов с тенденцией к подавлению возникающих побуждений; он предпринимал все необходимые меры предосторожности (вплоть до специального нанесения ножевых ударов таким образом, чтобы не запачкать одежду кровью), адаптивно подстраивался под изменяющиеся условия; сохранял воспоминания о произошедшем. Таким образом, несмотря на экстаз, в который он входил во время совершения преступления и заверений, что каждый раз он хотел попробовать «по-нормальному», он отдавал отчет в своих действиях. По этой причине судебно-психиатрическая экспертиза признала его вменяемым.
Во многом по этим причинам мы можем говорить о пограничной структуре личности. Однако я также хочу прибегнуть к критериям Кернберга О., с помощью которых возможно доказать, что Чикатило Андрею была характерна именно она, а не психотическая структура в связи с тяжестью и невообразимостью его преступлений.
Чикатило был подвержен постоянной тревоге (a), с самого детства и по день казни, которая отходила лишь в те моменты, когда в его жизни не случалось угнетений (год без преступлений) или же сразу после убийств. Ему свойственны полисимптоматический невроз (b) (фобии – страх унижений, побоев вплоть до убийства; симптомы навязчивости – «сверхценная» идея о несправедливости мира и желание стать Генеральным секретарем ЦК КПСС; реакции диссоциации и конверсионные симптомы – обморочные состояния, потеря памяти, забывчивость, соматические проявления; параноидные тенденции – подозрение в сговоре, случаи с «ассирийской мафией» и т.д.), а также полиморфные перверсные сексуальные тенденции (c) (педофилия, некрофилия и т.д.).
Чикатило А. идеально подходит под определение «классической» препсихотической структуры (d), которая включает параноидную, шизоидную и гипоманиакальную личности (что подробнее будет рассмотрено в следующем параграфе). Большинство критериев пограничной личностной организации, предложенных Кернбергом О., выявлены.
Таким образом, мы можем сделать вывод, что Чикатило Андрею была характерна пограничная организация личности. Этим объясняется (во многом, но не полностью) то, как долго он уходил от следствия, как дважды избегал поимки, находясь буквально в руках милиционеров, как долгое время сохранял одну работу и как смог построить крепкую семью, которая достаточно положительно его характеризовала.
Стоит подчеркнуть, что мною анализируется специфика функционирования Чикатило в целом. Разыгрывания, происходящие во время совершения преступлений, можно было бы расценивать как психотические перверсные эпизоды, в которые Чикатило регрессировал. Однако это частности, в которые не хочется уходить по причине малого количества достоверных данных и невозможности проведения консультаций с самим объектом исследования.
3.11 Тип личности
Определяя тип личности я, напротив, руководствуюсь подходом Мак-Вильямс Н. Вне сомнения в Чикатило А. собралось множество элементов, которые свойственны многим типам личности. Однако я решусь предположить, что ведущим типом личности является шизоидный.Шизоидную личность определяет такая примитивная защита как изоляция – уход в область фантазий. Пожалуй, это доминирующая стратегия, которой пользовался Чикатило на протяжении всей жизни. В детстве он прятался в фантазиях про отца-партизана, который возвращается с фронта и спасает его от войны и голода, а также школьных задир (на деле его отец оказался достаточно слабым, поэтому Андрей старался лишний раз не выходить на улицу, не надеясь на внешнюю защиту); в подростковом и юношеском возрасте полностью подался в учебу, пытаясь гиперкомпенсировать все неудачи на интимном и дружеском фронтах.
Он долго работал над географическими картами, в которых над каждой страной указывал имя генсека компартии, так как считал, что коммунизм вскоре победит, и они станут правителями этих стран. В 12-13 лет решил в качестве творческой работы написать бесконечный ряд чисел и выполнял ее на протяжении многих дней. От жестокой реальности Чикатило А. сбегал в реальность победившего коммунизма, награжденных партизанов и восторжествовавшей справедливости.
Многие психиатры, работавшие с Чикатило А., характеризовали его как гиперчувствительного, ранимого. Внешний мир представлялся ему опасным, угрожающим, что также соотносится с шизоидной реакцией на окружающую действительность.
Разумеется, помимо этого, Чикатило А. были присущи многие черты. Его агрессивное, конфликтное и преступное поведение характеризует его как антисоциальную личность; отношение к миру как цельному, враждебному, абсолютно плохому объекту подпитывало параноидальные элементы, а также способствовало проявлениям злокачественного нарциссизма. По Кернбергу злокачественный нарциссизм «определяется сочетанием 1) нарциссического расстройства личности, 2) антисоциального поведения, 3) эго-синтонной агрессии и садизма, направленных против окружающих или выражающихся в специфическом типе торжествующего самоповреждения или попытках суицида, 4) сильной параноидной ориентации». Но всё это развилось значительно позже под влиянием средовых факторов и накопления аффектов.
3.12 Стратегия психологической помощи
Мы пришли к выводу, что с начала череды преступлений и вплоть до смертной казни довлеющими чертами Чикатило были антисоциальные, а также злокачественный нарциссизм. О. Кенберг так описывает прогноз для подобных пациентов: «За редким исключениями, психотерапия таким пациентам противопоказана».Целью психотерапевтической работы с подобной личностью могла бы выступить попытка адаптировать субъекта к действительной реальности (к реальности тюрьмы или психиатрического учреждения) – снизить уровень внутренней («разрушающей») агрессии, чтобы обезопасить окружающих, насколько возможно проработать параноидальные и нарциссические тенденции. Однако из-за влияния проявлений антисоциальной личности и злокачественного нарциссизма прогноз был бы неутешительным.
Поскольку я определила Чикатило А. как пограничную личность, сеттинг можно выразить в соотношении 1-2 раза в месяц (более частые встречи могли быть разрушительными как для терапевта, так и для пациента), лицом к лицу, с применением медикаментозной терапии и психиатрического сопровождения, в условиях стационара и повышенной безопасности; поддерживающая техника с вкраплением экспрессивных элементов по истечении продолжительного времени лечения и проявления положительной динамики.
Стоит также отметить, что, несмотря на неутешительный прогноз, данная работа носила бы большой научный потенциал; психоанализ личности Чикатило, вероятно, мог бы многое привнести в понимание механизмов формирования не только психики криминальных субъектов, но и расширить понятия пограничной и психотической организаций личности.
